Новости без границ

Порошенко имел скорее влияние, чем власть. Метод, который применял Президент, имеет огромный «врожденный порок». Он глубоко неформальный, может работать только в условиях слабых институтов. Порошенко (хотя далеко не только он один) противился усилению институтов государства, которые по своей природе ограничивают свободу действий политического истеблишмента. Само по себе управление в режиме «договорняков» неэффективное даже в стабильные времена, не говоря уже о войне. Поэтому все достижения преемник может легко уничтожить.

Поражение Петра Порошенко со счетом 3-1 явно более слабому конкуренту имеет немало объективных причин. Война, тяжелое наследство предшественников, успешные информационные операции российской пропагандистской машины, вошедшие в резонанс с преимущественно контролируемыми олигархами украинскими СМИ, низкое качество политического класса, сочетание завышенных ожиданий и патернализма населения. Список можно продолжать. Впрочем, для будущих украинских реформаторов важнее усвоить урок ошибок самого Порошенко, главной из которых была надежда на эволюцию там, где спасти могли только решительные изменения.

«Эволюционер»

Конечно, во время войны со значительно более сильным противником масштабные трансформации крайне рискованны. Любая реформа, по крайней мере, на начальной стадии, снижает эффективность функционирования системы. Впрочем, «латать дыры в истлевшем кожухе» — не менее рискованная стратегия. Порошенко выбрал второй путь — и двигался ним, демонстрируя, тем не менее, настоящие чудеса.

Просто оглянемся назад. Октябрь 2014. Украинское войско потерпело тяжелое поражение от «ограниченного контингента» российской регулярной армии. Чтобы дать время на усиление обороноспособности, Президент был вынужден санкционировать первые Минские договоренности, сразу став «предателем» для «ура-патриотов». Революционный энтузиазм общества закономерно шел на убыль. Зато экономика, уже разорена клептократических правлением Януковича, из-за влияния войны и потерю территорий грозила перейти в свободное падение.

И на этом фоне на улице Банковой протестуют бойцы Нацгвардии (еще недавно срочники Внутренних войск), требуя увольнения со службы. Они — к счастью, без оружия — прошли через весь Киев, и их никто не остановил. Логично. Ведь именно Национальная гвардия в теории должны быть последней линией обороны власти. При таких условиях Украина удержала фронт, и даже в некоторых местах немного его двинулась на восток (если не считать заранее обреченного с военной точки зрения выступления Дебальцево). Имели экономический кризис, но далеко не коллапс. Ну и, наконец, существенно лучше, чем в «мирные годы Януковича», уровень демократии и свободы слова.

Во всем этом беспрекословно большая заслуга Петра Порошенко. Пятый Президент Украины, к тому же, не имел мощных конституционных полномочий, присвоил его предшественник. Во многих стратегических сферах Порошенко имел скорее влияние, чем власть. Как любые изменения, так и просто повседневное управление осуществлялось через сложные переговоры. И не только с западными и международными партнерами, но с реальными игроками украинской политики — олигархами, министрами, мэрами крупных городов (в частности, и одиозными, но вполне демократично избранными Кернесом и Трухановым), активистами. И с даже народными депутатами из парламентской фракции своего имени. При этом, у каждого были свои пожелания, которые противоречили друг другу (а иногда и здравому смыслу).

Достижение успеха в переговорах означало решения только конкретному вопросу, а следующий день приносил новые, и все приходилось начинать заново. Нельзя не отдать должное огромной работоспособности Порошенко, который снова и снова сновал «паутину управления», соединяя несоединимое. Его метод каждый раз обеспечивал избежание катастрофы (хотя часто и в последний момент), а иногда даже медленные, но положительные сдвиги. Впрочем, этот метод имеет огромное «врожденный порок». Прежде всего, он по своей природе глубоко неформальный, а затем может работать только в условиях слабых институтов. Более того, чтобы сохранить свое влияние как переговорщика, Порошенко (хотя далеко не только он один) опирался усилению институтов государства, которые по своей природе ограничивают свободу действий политического истеблишмента.

Поэтому все положительные достижения Порошенко слабо защищены от просмотра или даже полной отмены преемником. Более того, само по себе управление сорокамиллионный страной в режиме «договорняков» — крайне неэффективное даже в стабильные времена. Не говоря уже об условиях противостояния с ядерной державой. По-человечески понятно, почему Порошенко, который все время находился под давлением необходимости удержать от распада неустойчивую «сеть управления», осуществлял преимущественно половинчатые меры, реагируя только на крайнюю необходимость, чаще всего — на условия получения очередного транша МВФ. Он откладывал «в долгий ящик» стратегические вопросы, которые можно было хоть как-то отложить «на потом потом».

«Жесткая оборона»

Вызванное дефицитом ресурсов (и, вполне возможно, собственными предпочтениями) стремление Порошенко сохранить общий статус-кво украинской политико-социальной системы как «конкурентной олигархии» добавляло и самому Президенту, и украинскому государству, которое он возглавлял, дополнительной уязвимости в противостоянии с Россией. Ведь стойка настрой на сохранение существующего положения вещей — по сути, аналог «жесткой обороны», когда войска прочно держатся за определенные определенные позиции, пытаясь отбить на них атаки врага. Впрочем, любая позиция всегда имеет слабые места, и сильнее противник может спокойно концентрировать свои усилия именно против них.

Зато маневренность, неожиданные шаги, наступательная тактика дает шанс навязать врагу собственной инициативе. Неудивительно, что после разгрома под Сталинградом немецкие генералы планировали наступление на Курской дуге. Они понимали, что отдав инициативу врагу и имея меньшие силы, чем Красная Армия, просто не смогут удержать фронт от Баренцева до Азовского морей.

В случае Украины прекрасной иллюстрацией уязвимости политики «статус-кво» стала кризис, связанный с торговлей с оккупированными территориями на Донбассе. Оттуда продолжали поставлять в Украину стратегические товары для нашей экономики — прежде всего, угля. Вполне понятно, что «серые схемы» способствовали коррупции. С другой стороны, торговля в целом была выгодна для украинской экономики, а экономические связи с оккупированным регионом позволяли надеяться на легкую его реинтеграцию. Поэтому власть не пыталась решать проблему, пока она не обострилась.

Пример 1. «Блокада торговли на крови»

Российское руководство, обученное историей с внезапным прекращением поставок электроэнергии в Крыму в результате действий крымскотатарских организаций в конце 2015 года, подготовила зимой 2017 года мощный удар. Конечно, отсутствуют доказательства, что радикальные «борцы с торговлей на крови» получали инструкции от российских спецслужб. Впрочем, анализ хода событий свидетельствует, что они — в лучшем случае — стали невольными соучастниками русского замысла.

Власть во главе с Порошенко сначала боролась с «настоящими патриотами» (или, точнее, полезными идиотами), а затем вынужденно запретила торговлю, получив к тому же еще и имиджевые потери. Экономика Украины получила очередной удар, бюджет потерял поступления, а россияне воспользовались предлогом «блокады» для «национализации» украинских предприятий на оккупированных территориях, консолидировал свою власть в регионе.

Затягивание дела с предотвращением зависимости от торговли с оккупированными районами Донбасса крайней мере можно объяснить нехваткой ресурсов. Перестройка устоявшихся цепочек поставок требовала значительных затрат, деньги на которые было крайне трудно найти в кризисные 2014-2015 годы.

Пример 2. Антитеррористическая операция с танками

Зато ярким примером отложения некритических, но очень важных вопросов на «потом» стало затягивание Антитеррористической операции вплоть до 2018 года. Совершенствование правовой основы действий украинских военных не требовало никаких дополнительных средств, только подготовки законопроекта и консультаций с народными депутатами.

Формат АТО стал правовым инструментом, сделал применения армии без объявления войны или введения военного положения. В то же время, сама идея «террористов» с линией фронта, танками и артиллерией, которые нарушают заключенные договоренности — вызов здравому смыслу.

Поэтому такой статус операции на Донбассе стал обильным почвой как для российских информационных операций, так и для «разоблачений» внутренних критиков власти. Наконец, концов это позволяло снова и снова напоминать о неосторожное обещание Порошенко «закончить АТО за часы».

Это уже не говоря о том, что формальная ответственность СБУ за работу, которую реально делала армия, создавала дополнительные риски в случае кризисных ситуаций на фронте. Замена АТО Операцией объединенных сил могла бы устранить эти проблемы значительно раньше.

Наследие

Порошенко, безусловно, может гордиться тем, что под его руководством Украина не только выстояла в противостоянии с бывшей метрополией, но и утвердила свою субъектность ассоциации с Европейским Союзом, получила безвизовый режим и получила признание собственной автокефальной Церкви. Это выдающиеся достижения. Но недостаточно. Ведь политика «минимальных изменений» пятого Президента имеет свою высокую как экономическую, так и связанную с безопасностью цену.

Рост экономики Украины примерно на 3% в год — конечно, значительно лучше, чем падение. Но похоже, что это близко к максимуму, возможного для нынешней ее структуры.

Примерно с этой же скоростью растут экономики наших соседей — Польши и Румынии. Но польская экономика почти в три, а румынская почти в два раза больше Украинской по номинальному ВВП. Это означает, что наше отставание со временем будет только расти. Российская экономика растет медленнее нашей, но она больше в 13 раз, поэтому «пока толстый похудеет …».