Олег Скрипка о войне: Это в украинском правительстве приняли решение не защищаться

Олег Скрипка

Мы пообщались с известным украинским музыкантом, композитором, шоуменом и лидером группы «Вопли Видоплясова» Олегом Скрипкой об Украине, о творчестве и о войне.

Что для Вас война? Как относитесь к событиям, которые происходят у нас третий год в Украине?

С войной такая ситуация, что, я не знаю, как ваше поколение, а мое поколение… мы выросли в Советском Союзе на фильмах о войне. И у нас же был такой главный тезис в Советском Союзе: все может быть, главное, чтобы не было войны. И когда в Украине началась война – это не укладывалось в голову. Это настолько ужасная была информация, настолько ужасны те новости, что каждый день умирали и умирают люди. И произошла такая штука: это было ужасно, и это неприемлемо и это никак нельзя было воспринять, и оно на этом уровне осталось. И мы к войне, я скажу страшное слово, привыкли. Мы как-то наловчились.

Мы понимаем, что это ужасно, это недопустимо, но все равно мы привыкли к тому, что умирают люди, что у нас война. И что у нас аннексированы, оккупированны территории, и что много людей-переселенцев, и в нищете, и солдаты… Сейчас уже холода и они в холодных окопах, в холоде, и надо помогать им. И волонтерствуем, и едем помогать, и тому подобное… Но мы к этому привыкли. Мы уже, можно сказать, поколение людей войны.

Вы много общались с ребятами там в АТО на тему войны. Как Вы считаете, когда это все закончится?

Ребята на востоке готовы стоять до конца, сколько нужно. И безусловно, особенно сейчас, те люди, которые там воюют, это уже профессиональные военные, которых не надо убеждать. Это люди отборные. Они сделали свой выбор и они там.

Я с ними так не философствовал, как они видят, когда война закончится. На эти темы мы не говорили. Но они все в один голос говорят: если нам позволят, мы дойдем и до наших границ, и в Ростов, и в Москву. То есть, в них этот дух, задор и уверенность в себе высокая.

Правильно ли делает руководство нашей страны вот в данной ситуации с востоком? Или, возможно, оно создает какие-то преграды на пути к победе?

Я думаю, когда война закончится, это мое личное мнение, что она закончится в следующем году, оно не подтверждается никакими фактами, я просто так думаю. И мы переосмыслим все эти события. Кто его знает? Может будет и такое мнение, что надо было сразу идти в наступление и бить по головам, не отдавать Крым и тому подобное. А может быть, что действительно хорошо сделали: умерли десятки тысяч людей, а если бы мы пошли в активное наступление, то погибли бы сотни тысяч, а может и миллионы людей. Кто его знает… Может с этой точки зрения, правильно. Вот например, на одну чашу мы ставим – у нас оккупировали Крым, а если бы мы начали его защищать – погибли бы миллионы людей. Давайте думать, что же лучше?!

Как тогда относиться к тем людям, которые остались по другую сторону?

Отношение может быть разным. Можно относиться: ну это ваше мнение, это ваш выбор, и забирайте свои территории, а мы пойдем прочь, и мы разойдемся. А можно так отнестись: это украинские территории, если вы думаете иначе – вот вам там Сыктывкар, Уренгой является. Забирайте свои кишки и идите туда в свой мир. Стройте там русский мир. Можно по-разному относиться. И та, и та точка зрения будет правильной, как мы выберем.

Разные люди считают по-разному. Я не знаю, как на общеукраинском уровне решаться это будет, это все равно, видимо какая-то кучка людей… какие-то люди в правительстве решают. Кто-то же принимал решение, чтобы мы отдали Крым. Это же в украинском правительстве приняли решение не защищаться. Или тоже самое принимается решение в одностороннем порядке, что мы выполняем Минские соглашения». Ну это же глупость?! Те стреляют, а мы не стреляем. Это смешно просто. Но кто принимает эти решения…

Как в Европе относятся к событиям в Украине?

Никак. Это не их война. Они знают о войне. Вот как мы относимся к войне в Сирии? Ну да, нам жаль их. И все. Это не наша война.

Но недавно у меня была такая мечта: я считаю, что Украине очень повезло, на самом деле. Потому что, когда произошла эта страшная вещь со взбиванием боинга, ну это очевидный факт, что они хотели сбить свой самолет и просто по своей «исконной» неуклюжести сбили другой самолет. И потом мы видим картинки разрушенного Алеппо – город в Сирии. И я посмотрел на эту фотку, и я понял, если бы они действительно попали в свой самолет, так выглядел бы Днепропетровск, город Киев. И нам на самом деле очень-очень повезло. И вот почему так «бабахають» Сирию? Потому что не смогли «розбабахать» Украину и надо куда-то выпустить этот ужасный пар. И они этим сирийцам все там выбросили.

Где-то в 2005-м, я точно не помню, я написал песню «Рай». Песня «Рай» — это про Украину, но она почему-то с такими восточными мотивами. Там такие слова есть: «В непевнозвісному края обеспокоен хожу…». Что вот у нас страна никак не может вырваться из какого зачаклування страшного. Мы не можем нормально построить свою жизнь, а там восточный мотив в этой песне. Видно, что наш астральный двойник – это Сирия. Они, на самом деле, тот ужасный удар на себя приняли. И я думаю, что в Украине все будет хорошо. Все будет хорошо. Но нам, видимо, эту карму как-то надо отработать или стать другими. Мы и становимся другими. Мы, видимо, какие-то обновленные украинцы без этого восточного такого момента. Уже вернемся в Европу и будем уже строить нормальное общество.

Как, по Вашему мнению, события 2013-го – Революция, а потом война, повлияли на рядового украинца? Как повлияли на Ваше творчество?

На каждого по-разному это подействовало. Это шокотерапия. Для многих музыкантов эта шокотерапия отозвалась положительно. У нас просто такая вспышка, взрыв творческий состоялся в Украине. Новые коллективы появились, новые песни. Интересные песни. Заинтересованность украинской музыкой, наконец у нас появилась. Наконец, даже в эфирах иногда появляется украинская музыка.

А на меня оно не так положительно подействовало. Потому что я всегда был украинонаправленным. Оно меня наоборот «прибило». То есть, мне с творчеством стало хуже намного. То есть, для меня это шок. Я до сих пор не могу из этого шока выйти. Ну мы с «ВВ» немного выходим. Но были такие времена, особенно в 2014 и начало 2015-го года, мы репетировать даже не могли. Мы приходили на репетиционную базу и тупо друг на друга смотрели вот так. Просто невозможно было ни играть, ни петь, ничего. Потом мы начали для военных понемногу играть и с военными встречаться. И это оказалось лечебным моментом. Ты едешь на восток, и вот, как не странно, ты приезжаешь оттуда как-то оптимистичным. Во-первых, ты понимаешь, что там люди, они держат границы. Это люди, в которых можно верить, доверять. Каждый раз успокаиваешься. Ты приезжаешь с востока – и там все в порядке. Там ребята такие… Крепкие! И с другой стороны, ты отдаешь, ну не знаю, свой какой-то долг гражданский, музыкальный ты даешь парням, обществу. Ты не воюешь, не стреляешь, потому что я не могу это делать. Но я могу петь для военных, их поддерживать и это действительно успокаивает.

На третьем году войны очень много людей уже устало. Вы бы хотели что-то пожелать украинцам?

Хочу сказать, что это не первая война, которую переживают украинцы. Очень надеюсь, что это последняя война. Трудно жить, но представьте себе, как люди жили в Украине во Вторую мировую, в Первую мировую и там триста лет российской оккупации и тому подобное. Люди выжили. Написали столько хороших песен, нарисовали картины и снимали фильмы, писали книги прекрасные. Так что надо идти вперед, надо развивать Украину и оставлять для потомков прекрасные вещи. На самом деле от нас на сегодняшний день зависит очень-очень много. Если мы сможем выстоять и если сможем этот момент придавить и направить в положительную сторону, течение истории, то у нас действительно будет круто. И будет так, как мы захотим. Слава Украине!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.